Евгений Тутушкин

Время трапез прошло и ночных чаепитий. Льются сны по домам полноводной рекой. Только Вы в эту ночь почему-то не спите , Разделяя со мною ночной непокой. В бесконечном лесу мегаполисных башен Где-то тускло мерцает и Ваше окно. Небосвод чёрной тушью давно разукрашен И рассыпались звёзды вдали , как пшено. Не поёт ни одна разудалая птица. Ну а Вы , озирая просторы двора , Не смотря ни на что , не хотите ложиться , Краткий отдых Душе подарить до утра. И никто не узнает реальной причины. Не сумеет унять в Ваших чувствах пургу. Да и я не смогу поубавить кручину , Ваших вздохов ночных рассудить не смогу. Впрочем , я - не судья и не змей-искуситель. Я - никто Вам и мне даже незачем знать , В эту тёмную ночь почему Вы не спите , Почему не согреете телом кровать

Я наступаю на горло зверю Неугомонно-мужского рода , Который ищет свою потерю В толпе и группах любого сброда. Я заставляю утихнуть похоть , Скрывать повадки лесных животных. Но как же мне без тебя здесь плохо В засилье всяческих сук добротных! На всех заборах я ставлю метки. Ищу при этом твой терпкий запах. Последней встречи жую объедки. И ноют когти в уставших лапах. Мне за тебя даже драться не с кем. Имеешь право быть просто бабой. И пасти нет оснований веских Дырявить вены таким же , слабым. Я ненавижу свои желанья , По-кобелиному в мир взирая. Изнемогая , стираю грань я Дороги ровной с обрыва краем. В паху ютятся мозги и мысли. О , как же груз ожиданий горек! Перед глазами соскИ повисли Твоих , прикрытых одеждой , горок. Туманит взор половая близость. В строфе бунтуют и ритм , и рифмы. У сердца зреет душевный кризис. Ногам мешают разлуки рифы. Мне чужды схемы бесполых логик... За что ж навеки такие муки? И склонов я не ищу пологих... С разбега... в пропасть... раскинув руки...

Когда пробьют куранты полночь , Речь прочитает президент И гимн (какой-нибудь) исполнит Страна в торжественный момент , Когда шампанского бутылки Начнут всеобщий артобстрел И над столом зависнут вилки , Откорректировав прицел , Тогда и ты бокал хрустальный Взметнёшь до уровня груди И загадаешь что-то тайно... Но... что там будет впереди? Никто не скажет. Ведь не знают. Не могут видеть наперёд. А все часы уже считают Нам незнакомый , новый , год. И я , не будучи пророком , Не предскажу грядущих дней ; Лишь дни былые без упрёков Оставлю в памяти моей. И пожелаю , как обычно , Удачи , счастья и Любви Тебе и всем , в письме и лично , Облобызав уста твои. И после , вспомнив о приметах , (кто знает - правда или ложь?) Скажу , что год пришедший этот С кем встретишь , с тем и проведёшь

До весны не так уж близко. До зимы рукой подать. Просит сын меня записку Дед Морозу написать. Говорю ему : " Сыночек! Далеко Мороз живёт. Может эта пара строчек До него и не дойдёт? " " Что ты! - сын мне отвечает, Оторвавшись от игры , - Он всегда мне присылает Новогодние дары! Ты пиши! Не сомневайся! Я скажу что попросить. И быстрее постарайся В синий ящик опустить. " Я сажусь за стол , готовый Слушать детские мечты. Достаю конверт почтовый , Белоснежные листы И старательно вникаю В пожеланья битый час , Дед Мороза вспоминая , Корректируя заказ... Наконец-то стало ясно Что подарит этот Дед. Сын не будет ждать напрасно И подарки , и привет. Наконец снята угроза , Только сын не отстаёт : " Пап , а ты у Дед Мороза Что попросишь в Новый Год? Ты когда ему напишешь? Что желаешь заказать? Поспеши с отправкой - Слышишь? - Чтоб успел он прочитать..." Побледнел я ненароком , А потом порозовел , Помечтал , прищурил око И опять к столу присел ... Улыбнулся я сынишке , Второпях облобызал ... И ещё одно письмишко Дед Морозу написал

В канун новогодних торжественных дней , Когда на гирляндах искусственных ёлок Пестрят тут и там миллионы огней Среди неестественных , мёртвых иголок , Я вдруг вспоминаю обилие тем , Что просто фантастикой были когда-то , А нынче - реальность , привычная всем , В лице заменителя и суррогата. Обманная кожа , искусственный мех Меня задевают порою морально , Но , может быть , только меня , а для всех Приемлемо это и всё актуально? На мягкой траве представляют футбол Одиннадцать тех и одиннадцать этих , А спелой траве третий год уж пошёл И рост её строго прописан в бюджете. Искусственный снег и искусственный лёд. Ещё пострашнее - из нефти продукты. И кто уж теперь просто так разберёт , Насколько безвредны красивые фрукты? Но скажете вы то , что всё это- лишь Цветочки на клумбе , в чужом огороде , Что я рассуждаю , как глупый малыш ; Ведь надо разгрузку давать и природе! В канун новогодних , торжественных дней Я вдруг становлюсь , словно хам , громогласен. И женщины стан с силиконом грудей Отнюдь для меня не бывает прекрасен. Но это и впрямь - половина беды. Боюсь я , что может когда-то приснится, А может и явно увижу следы Искусственных Душ - безобразные лица.

Спасибо! Приятны Ваши слова. Удачи Вам и Любви! Евгений

Никогда бы не подумал, никогда, Что посмею обнимать тебя за плечи. Но однажды вдруг далёкая звезда Очутилась по соседству, недалече. И не знаю, что уж в голову взбрело? Почему в просторах чопорной Вселенной Мне навстречу это чудо снизошло В виде женщины, почти обыкновенной. Никогда бы не подумал, никогда, Что коснусь твоих изнеженных ложбинок. Но однажды стали ближе города. И слились, растаяв, вычурности льдинок. В окружении созвездий и планет Мы парили беззаботно, невесомо... Только звал тебя в дорогу лунный свет Отражением покинутого дома... И опять замёрзла талая вода. Светлой памятью остались наши встречи. Никогда бы не подумал, никогда, Что посмею обнимать тебя за плечи

Белый снег , как белый стих , Падает на землю. Сквер в раздумии затих , Холод не приемля. Строчки сыпятся гурьбой , Крайне хаотично. Нам беседовать с тобой Как-то непривычно. Мы не виделись сто лет. А точне - десять. Губы комкают ответ , Смысл пытаясь взвесить. Затыкает тишина Уши снежной ватой. В ветках прячется Луна , Как бы виновато. Белый снег шуршит , как вор, В сумерках мрачнеет. Но вмешаться в разговор , Знаю , не посмеет. Строчки белого стиха Память будоражат... Возле ёлки - шелуха , Угольки и сажа... А в Душе какой-то гул И весенний ветер , Пробудивший на бегу Сон десятилетий... Только ждёт уже такси , Ночь и автострада. И хоть как судьбу проси - Расставаться надо

Спасибо что заглянули. Евгений

Когда нашествие житейских неудач Провозглашает преждевременно победу , НЕ ЗЛИ СУДЬБУ и в предрассветный час поплачь, Чтоб скрыть досадное волнение к обеду. Когда подумаешь о чёрной полосе , О том , что счастье проскользнуло стороною , О неприятностях , о пятом колесе И о хандре , что появляется весною , Тогда присядь у отражения зеркал , Направь свой взгляд навстречу собственному взгляду, Но... спрячь поглубже угрожающий оскал. НЕ ЗЛИ СУДЬБУ! Ей ни к чему твоя бравада. Она , поверь мне , не из слабых. Как и ты. Ей теоремы - всё равно что аксиомы. Она и строила , и рушила мосты , Легко используя различные приёмы. Но... в одиночестве живёт и потому Калечит ей непокорившиеся Души. А у тебя есть тот , кто чтит твою тюрьму , Кто , сдавшись в плен , тебе безропотно послушен. И ты прими его кощунственный совет. Хотя советов не ждала и не просила : Поплачь тихонько неурядицам в ответ. В твоих слезах не слабость видится , а сила. Пусть неприятности меняют свой маршрут Под ощущения исполненного долга. И снова рядом птицы песни запоют. И будешь жить свободно , счастливо и долго... Но... ты бросаешь в отражение зеркал Не то насмешку над судьбой , не то угрозу... И бьёт в глаза из люстры лампочек накал... И чёрный кот меняет благостную позу

Я ранен в голову и в грудь , И раны эти кровоточат. Но мне помочь никто не хочет. Да и не может. Вот в чём суть. Лежу , примяв слегка кровать. Хочу уснуть , забыть недуги , Развеять страхи , боль , испуги. Но не могу спокойно спать. Лишь кто-то трепетной рукой Мне согревает изголовье И шепчет : "Слабое сословье! Нет силы воли никакой!" Я ранен. Стрелами Любви. Но нет подобных поликлиник , Где мудрецы в халатах синих Унять бы боль мою смогли. От встреч стремятся увильнуть. Меня порадовать им нечем. Ведь этих ран врачи не лечат. Да и не видят. Вот в чём суть.

На море - штиль. У моря - зной. В квартире - стол, кровать, два стула... И ты , придя к себе домой , Окошко настежь распахнула. И тут же в комнату влетел Морских пучин особый запах , Обняв сплетение двух тел , Как кот мышонка стиснув в лапах. А под окном молчал каштан. А за распахнутостью ставней Дышал... почти что океан И корабли на якорь ставил. А волны гладили песок , Едва барахтаясь у края... А кто-то делал марш-бросок , От ишемии убегая... И этот простенький пейзаж Манил к оконному проёму , Как будто звал на абордаж Идти на скуку , лень и дрёму. Но ты на прежнем рубеже Желала быть без года вечность И оставалась в неглиже , Пропагандируя беспечность... ... Где тот пейзаж? И то окно. А я смотрю в пустую раму На лес и площади пятно , Из грустных строф слагая драму. Я разрываю ставней плен , Но давит Душу смрадный запах , Тому , особому , взамен , Как кот мышонка стиснув в лапах

Я взрослый поневоле. И всё же... Глядя в вечность... Мне десять лет. Не боле. Плюс-минус бесконечность. Вчера решал задачи. Заглядывал в ответы. Мне двадцать. Не иначе. Плюс две зимы и лето. Любви так много было! И встреч, и расставаний... Мне тридцать лет от силы. Плюс-минус сто признаний. Когда-то нюхал порох, Доверившись надежде... Мне сорок будет скоро. А может, было прежде. Вдыхаю планомерно Безумие соцветий... Мне тридцать лет. Примерно. Плюс-минус сто столетий. Дурачусь понемногу, Рискую где попало. Мне двадцать лет. Ей Богу! Не много, и не мало. Не сетую на долю, На жизни быстротечность. Мне десять лет. Не боле. Плюс-минус бесконечность

Приму спокойно, без обид, Любой исход любых событий: Пургу, дефолт, радикулит, Издержки бурных перепИтий... Смогу простить любой разлад, Соседей ушлых пересуды, Того, кто явно виноват И эпидемию простуды, Измену , подлость всех мастей, Обман правительством и грыжу... Лишь ненавижу тех людей, Кто скажет зло: "Я ненавижу..."

Закажите себе одиночество В ресторане, в промозглую мглу. Просто блюдо. Без имени (отчества). Закажите к ночному столу. Обрамление пряными травами Не забудьте на выгнутый край. А гарнир приукрасьте приправами, Как плющом допотопный сарай. Закажите минуту молчания Уходящему году вослед И надежду на радость венчания С ожидаемым множеством лет. Закажите себе одиночество, Чтобы с ним помолчать пять минут. Только так, чтобы, если захочется, Вновь устроить вселенский салют, Только чтоб не кусать уголочки рта, Одиночеством рвать тишину, Не кричать, что наелся им досыта, Не метаться, не выть на Луну, А быть может, поверив в пророчество, Убежать к поездам на вокзал... Закажите себе одиночество! Я уже час назад заказал

Я ушла от тебя в затуманенность просек, Заблудившись сознательно в чувствах своих. Растворилась , как тень, в величавости сосен, С тишиной затянув песнь одну на двоих. Я ушла, попрощавшись с блаженством и негой, С неожиданно сбывшейся тайной мечтой, В ледяное молчание колкого снега, Не пытаясь при этом казаться святой. Я ушла. Лишь затем, чтоб тебе не наскучить. Чтобы в серости просек, во мраке лесов, Постараться заметить твой солнечный лучик, Попытаться услышать твой ласковый зов

Мне от тебя осталась в вазе лилия И до пружин измятая кровать , Да одеяло выцветшее , синее , Что наш покой привыкло согревать. Мне от тебя осталась фотография , В шкафу на полке с травами бальзам. И я в борьбе с ворами , даже с мафией , Пока живой , всё это не отдам. Зажгу свечу , тогда недогоревшую , Вдохну её знакомый аромат , И тут же вспомню истинную женщину. Да , да , тебя. И снова буду рад. Мне от тебя осталось недопитое В бокале странном терпкое вино , Ползущих сливок выбеленность взбитая И на паласе тёмное пятно... Мне от тебя осталось вдохновение , Любовь... и боль щемящая в груди , Слова , мечты , короткие сомнения... И... вера в то , что встречи впереди

Вспорхнёт с кровати потревоженною птицей Простынка тонкая, чуть тёплая ещё. Будильник вновь за беспокойство извинится, И , как всегда наверно, будет он прощён. Из ванной комнаты послышится журчанье Воды, ласкающей медлительность спины. Туман окутает на кухне чашку чая. Сползёт варенье на вчерашние блины. Из телевизора расскажут о погоде. Зонту в прихожей ждать окажется невмочь. Рассвет почувствует, что сумерки уходят, И день прогонит отступающую ночь

Пишу рукою на воде Заветные слова. Но исчезают строчки те, Лишь выведу едва. А я царапаю сильней Мерцающую гладь Про то, как радовался с НЕЙ, Чего не передать, Про то, как острые дожди Ласкали близость тел, Про сладость чувственной груди И гулкость голых стен, Про звон бокалов в тишине, Похожий на набат, О том, о чём наедине Лишь только говорят... Пишу, царапаю, скребу, Запутавшись подчас. Свою страдалицу-судьбу Бросаю напоказ. И очень верно, что вода, Стирая каждый штрих, Здесь не оставит и следа От надписей моих

В сердце льдинку храня , Ходит где-то тайком Невидимка моя , Незабудкой-цветком. Пробежит стороной , Пряча пёстрый наряд : Кто там нынче со мной? И о чём говорят? Подкрадётся... и прочь Ускользает , как тень , В непроглядную ночь , Взбудоражив мне день. Я смотрю в никуда... Жду - осветит порог Невидимка-звезда , Незабудка-цветок. И , как Маленький Мук , Я пытаюсь сберечь Невидимку от мук В ожидании встреч... Только холод ночной Проберёт до костей И загонит домой , Не прислав новостей... Упадёт в воротник Вопрошающий взгляд И заснёт в тот же миг Без вины виноват

Да. Я бессовестней , чем та , Что демонстрирует , как диво , Все эрогенные места. И это выглядит красиво. А я... поставил напоказ Не оголившуюся тушу , А без соблазнов , без прикрас Мою истерзанную Душу , Пропагандируя навзрыд , В каком-то роде , сумасбродство. И это бОльший срам и стыд , И высшей степени уродство. Нет оправданий для меня. А для неё... нет обвинений. Здесь в каждом слове - западня , Материал для размышлений... Да. Я бессовестней её. Она доступна лишь снаружи. И , хоть отсутсвует бельё , Не очень плотное к тому же , Но внутрь её благой Души Закрыты выходы и входы. И открывать их не спешит , Ни для себя , ни для народа

Ты научилась раздражаться , Пренебрежительно смотреть , Красноречиво выражаться , В негодованье замереть , Придумать вескую причину Необоснованных обид И сымитировать кручину , Соорудив печальный вид. Из дрозофиллы можешь лихо Раздуть индийского слона И , водрузившись в кресло тихо , Вздремнуть блаженно у окна. Потом опять начнёшь сначала Склонять его на все лады Из-за прогнившего мочала , Из-за какой-то ерунды. Тебе до логики нет дела. А он всё время виноват. И ты упрёки оголтело Бросаешь. Хоть и наугад. И все следы его свиданий Тебе , как в зеркале , видны. А цепь весомых оправданий - Лишь подтверждение вины... И , научившись раздражаться Во всю неистовую прыть , (Скажу , не в силах удержаться) Не научилась ты любить.

Неумело, неловко, по-детски Обниму твой чарующий стан И, в манерах запутавшись светских, Припаду к вожделенным устам. Сердце сбивчиво выведет соло На натянутых струнах Души И Душа воспарит невесомо В безрассудно-блаженной тиши. Перепутаю утро и вечер, Солнца свет и сиянье Луны. Будет ливень едва ли замечен, Тучи чёрные вряд ли видны Потому, что, как в юность былую, Принимая Любовь на постой, Я сегодня впервые целую Губ твоих виноградный настой

Привет! Спасибо!

Скользнёт безмолвно тень ночной рубашки По бархатистой плоскости ковра. И даже в вазе белые ромашки Все лепестки расслабят до утра. А ты нырнёшь в кровать под одеяло , Прелестный стан упрятав , как в мешок. Но я скажу , что чувственности мало , Когда скрывает тело тонкий шелк. Промолвлю я : Излишни все рубашки. Навряд ли мы замёрзнем в час ночной. Не побегут по кожице мурашки , Покуда я с тобой , а ты со мной. И ты поверишь искренности этой , Поднимешь руки , нА пол уронив Шелков оковы розового цвета , Как в гладь воды плакучесть тонких ив. А я прижмусь всем туловищем крепким К твоим ложбинкам , впадинкам , холмам , И отзовётся страсть дыханьем терпким , И не до сна теперь уж станет нам. И пусть внезапно станет ночь короче. И пусть так будет сто ночей подряд. Не стану блеск шелков и тканей прочих Менять на твой естественный наряд